Lucksheray Kennel

 

 

Легавые в целом появились в эпоху средневековья, в Испании и Италии. Первые сведения – в литературе 11 - 12 веков, где описывались длинноухие бракки, хорошо чующие запах зверей и птиц. На основе более поздних и современных исследований европейские кинологи пришли к общему мнению, что основоположницей всех пород легавых собак следует считать породу длинношерстных птичьих гончих бурой масти, различных оттенков кофейного цвета, выведенных во времена средневековья в Испании. Их потомки – староиспанские длинношерстные легавые – вывозились в другие европейские страны. Во Франции они назывались эпаньолами, в Италии – шпаньолами, в России – шпанками.

От скрещивания староиспанских длинношерстных легавых с вислоухими гончими, вывезенными из Азии участниками крестовых походов, выведены породы короткошерстных легавых, которые положили начало созданию многочисленных национальных пород в Европе.

Из Испании и Италии легавые вывозились в другие страны, в том числе и на Британские острова, причем длинношерстные легавые появились в Англии ранее короткошерстных. Первые упоминания о наличии в Англии сеттеров встречаются в 14 – 15 веках. Уже в то далекое время направленность селекции легавых в Англии и на континенте сильно различалась. Континентальные легавые – для многостороннего использования, на островах – для более узкой специализации.

К 17-му веку длинношерстные легавые разнообразного окраса были широко распространены в Англии. При этом особое значение придавалось быстроте хода, чутью, податливости и контакту с охотником.

Таким образом, история возникновения английского сеттера уходит глубоко в древность. Действительная история породы английский сеттер начинается с заводского разведения собак.  Первое упоминание об этой породе появилось в Англии около 500 лет назад. Считается,  что английский сеттер произошел от старых типов испанского сухопутного спаниеля. Историк и писатель Ганс Боле в своей книге «Охота на куропаток, простая и соколиная», написанной в 1582 году, приводит вполне определенные и наглядные доказательства того, что породы легавых и спаниелей уже в то время были совершенно различными.


В записях английских охотников прошлых столетий встречаются утверждения, что английский сеттер — потомок испанской легавой, большого водяного спаниеля и спрингер-спаниеля; благодаря тщательному отбору он приобрел умение отыскивать и делать стойку над дичью на открытых пространствах. Изучая иллюстрации в старых книгах, видно, что сеттер-спаниель был чрезвычайно красивой собакой, у многих собак голова была намного длиннее и по форме приближалась к классическим пропорциям в отличие от собственно спаниелей, у других же голова была короткая, без ярко очерченного профиля, характерного для современных сеттеров. К тому же у старых сеттеров шерсть была довольно волнистая и курчавая, особенно на бедрах. То есть даже ранние письменные источники не всегда сходились во мнении по поводу происхождения породы.

Однако создателем породы английский сеттер, пусть и сильно поменявшимся в облике за не одно столетие можно считать Эдварда Лаверака который в 1825 году купил у преподобного отца А. Харрисона из Карлейля собак по кличке Понто и Олд Молл синего и голубого бельтона - так называлась порода сеттеров в мелких черных пятнах и крапинах, которые от соединения черных и белых волос получали синеватый оттенок. По описанию, блю-бельтоны были очень сходны ладами с кофейно-пегими сеттерами из Эдмондкестля. От этих двух собак Лаверак, используя тесный инбридинг, получил  английских сеттеров Принса, Каунтесс, Нелли и Фэйри. Которые и положили начало его породной линии, которую он поддерживал до конца дней.

Вместе  с тем все сеттера, распространенные в Европе считались английскими и имели различия только по названиям, носившим имена лордов их разводивших. Почти в каждом кеннеле велась своя порода, обличавшаяся чаще всего цветом рубашки, но нередко и формами, что зависело не столько от подбора, сколько от примеси крови какой-либо другой породы собак. Сеттера, разводимые собственно в Англии, были очень разнообразных окрасов: белого, черного, желто-пегого, красно-пегого, кофейно-пегого, черно-пегого и черно-пегого с подпалинами; были даже и черные с подпалинами, но очень редко. Огромное большинство сеттеров на европейском континенте до 60-х годов, даже до начала 70-х были действительно английскими, так как красные и черные с подпалинами встречались очень редко. Только эти английские сеттера имели очень мало общего с современным английским сеттеров, в значительной степени усвоившим тип лаверака. Они имела желто-пегую, реже красно-пегую рубашку или черную; последние иногда назывались почему-то шотландскими. Черно-пегие сеттера были у нас редкостью и вовсе не уважались, так как черно-пегая масть считалась нашими отцами и дедами слишком вульгарною и плебейскою. Эти сеттера пятидесятых и шестидесятых годов, в свою очередь, отличались от английских сеттеров тридцатых и сороковых, так как при высоком постанове ушей были уже не так остроморды и имели более выпуклый, прилобистый череп. Но как те, так и другие обладал и совершенно правильными плечами и обыкновенными собачьими, а не кошачьими ногами.

Что касается черных сеттеров, то у нас они принадлежали к совсем другому типу, чем черные английские сеттера Беллькруа, именноони были приземисты и едва ли не имели примеси водолаза. По блеску шерсти, низко поставленному и малоподвижному хвосту, а главное, наклонности к ползанию эти так называемые шотландские сеттера имели много общего с тою разновидностью, которую Лаверак называет в своей книге сеттерами лордов Оссельстона и Юма: "Черного окраса, наподобие каменного угля, столь же блестящего и глянцевитого, как атлас. Это были длинные, но приземистые собаки, с легкими головами, с могучим и крепким передом, прекрасным задом, кошачьими, сильно согнутыми задними ногами, на прочных ногах с заячьей лапой, но с прямоватыми пальцами. Большого изобилия шерсти у них не имелось, но зато шерсть была превосходного качества и замечательно шелковиста". Там же Лаверак упоминает о замечательных полевых достоинствах собаки этой разновидности Париса, который был при этом "превосходным ретривером". Ниже, в описании своей породы, он говорит, что "упомянутые выше сеттера... очень близки или совершенно одинаковы по своим достоинствам с сеттером-лавераком". Весьма вероятно, что порода сеттеров пастора Хаppисона, родоначальников лавераков, произошла от смешения этих черных сеттеров с кофейно-пегою разновидностью из Эдмондкестля. Историки утверждают, что ими пользовался Лаверак, а позднее и Левеллин, бывший весьма высокого мнения об их полевых качествах. Это были красно-крапчатые или голубо-крапчатые (red-marbles и blue-marbles) собаки, длинные и низкие, с широкою костью И красивыми, но весьма короткими головами. Их особенность заключалась в очень густой псовине с подшерстком, как у породистого колли. Уборная псовина была мягка и шелковиста. Эти сеттера отлично работали в поле верхним чутьем, с поднятыми головами.

Эти две разновидности английских сеттеров более всех других напоминали старинный тип сеттера, самый близкий к спаниелям, широкогрудый, приземистый и еще не лишенный своего ползучего, крадущегося хода или поиска.

Вообще, происхождение сеттера с давних времен вызывало много споров, так как в эпоху лордов и богатых самодуров разведение этой породы представляло собой по большей степени экспериментом, с прилитием к чистокровным собакам кровей различных пород. Иногда это могло доходить до абсурда. У каждого было своё виденье породы и именно оно считалось верным. Историк  R. Lee упоминает еще о двух разновидностях английских сеттеров, не указанных другими авторами. В окрестностях Crosthwayt'а в Вестморленде он встречал маленьких черных сеттеров (менее 40 ф. весом) с сравнительно короткою псовиною, обладавшими, однако, быстрым ходом, великолепным чутьем и большою выносливостью, притом легко дрессировавшимися. Lee полагает, что они встречались и в Уэльсе, но вымерли вследствие кровосмешения. На севере Англии Lее видел бледно-красных сеттеров с раздвоенным носом. Владелец считал их лучшими в свете, хотя их трудно было дрессировать. Особенностью было, что эти двуносые сеттера никогда не приносили более 2 - 3 щенков.

Л.П. Сабанеев в своих работах рассуждал на эту тему: «Конечно, не было и не могло быть примеси пойнтера фоксхоунда или борзой, а потому Лаверак был отчасти прав говоря, что не может быть, чтобы сеттер образовался от помеси спаниеля с пойнтером. Но он противоречит самому себе, говоря далее о вырождении сеттеров, главным образом от беспорядочного и безрассудного скрещивания и несоблюдения чистоты крови". Непоследовательность с его стороны видна также и в том, что он, намереваясь держаться типа спаниеля, остановился на синих бельтонах, а не на сеттерах кофейной или кофейно-пегой масти, характеристичной для спаниеля.»

Сеттер, даже в самых чистопородных разновидностях, о которых было сказано выше, вовсе не есть "усовершенствованный спаниель", как заявляет о том Лаверак. Все эти карлейльские сеттера и блю-бельтоны, несомненно, заключают в себе примесь водолаза. Иначе трудно объяснить, каким образом у спаниеля явились тупорылость, низко поставленное ухо, очень густая и обильная псовина, особенно на хвосте. Водолаз же увеличил и рост этих лежачих собак. Кроме того, предки лавераков, несомненно, заключали в себе примесь черно-пегих сеттеров с подпалинами, родоначальников современных гордонов, которые до 60-х годов были большею частью черно-пегими.

В настоящее время, то, как осуществлял свою работу с породой Эдвард Лаверак вызывает много вопросов, в отношении её правильности и корректности, связанных с очень тесным инбридингом, повлекшим за собой почти полное самоуничтожение одной из самых известных линей породы английский сеттер.

 Л.П. Сабанеев часто писал о том, что не было никакой надобности вести породу от одной пары, и можно только объяснить эту странность тем, что теория Ноева ковчега была идеей фикс упрямого англичанина. В этом отношении он, впрочем, был схож со многими современными ему лордами-заводчиками и даже многими псовыми охотниками, ревниво охранявшими свои псарни от посторонней крови, которой не доверяли, и считали постыдным пользоваться чужими производителями. Участь всех "собственных пород" чистых кровей известна: они приобретают определенный тип, достигают кратковременной славы, затем исчезают почти бесследно от вырождения и тесно связанных с ним болезней. Немногие уцелевшие экземпляры служат лишь в качестве чистокровных собак для улучшения псарен менее щепетильных владельцев.

В сущности, Лаверак был такой же самодур и невежда, как и упомянутые лорды и бары первой половины XIX века. Наши современники очень осторожно  относятся к кровосмешению и прибегают к нему будучи полностью уверенными в собаке и в целях закрепления тех или иных качеств. Лаверак же, очевидно, составил себе целую теорию, основанную на укреплении признаков посредством скрещивания самых близких родственников - сестер и братьев и никак иначе. Вот, что пишет сам Лаверак в своей брошюре под названием «сеттер» в 1872 году: «Существует, по-видимому, закон природы, которого мы постигнуть не можем. Каким образом буйволы в прериях Северной Америки и стада диких животных в Южной Африки, да и все решительно твари: птицы, звери, насекомые, рыбы, пресмыкающиеся и пр. - воспроизводят каждый свой вид с неизменными и определенными характеристическими признаками, никогда не прибегая к скрещиванию с другим видом? Этот закон природы и навел меня на мысль следовать ему и перекрещивать или вести породу в ней самой выход из моей собственной породы ».

Эта тирада, комментирует Сабанеев, обличает наивность и полное зоологическое невежество Лаверака и сама по себе во всех своих частях совершенно нелепа. Можно ли сравнивать дикий вид, размножающийся естественным путем, с породою домашних животных, разводимых человеком! Какой это непостижимый закон природы, в силу которого все животные, тем более стадные, не имеют надобности скрещиваться с другим видом? Что, наконец, удивительного в том, что при таком условии животные неизменно передают потомству свои характеристичные признаки? Вероятно, Лаверак просто хотел сказать, что кровосмешение, т. е. скрещивание самых близких родственников, у всех животных составляет самое обыкновенное явление. Да, это верно, но только относительно животных редких, а никак не часто встречающихся, тем более стадных. Собаки, как известно, размножаются очень быстро, и через три года легко можно иметь более десятка сук и достаточное число кобелей, не состоявших в самом близком родстве с первыми. Но тот, кто желает вывести свою породу, должен сначала сбывать или уничтожать только бракованных и порочных собак. Вообще вывод собственной породы не может совмещаться с торговлей, что очень хорошо понимали старинные английские лорды и русские вельможи, считавшие продажу собак позором: их или дарили, или вешали и топили.

В одном из своих писем  Лаверака к Ротвелю мы узнаем, что в 1874 году  он  должен бы был вторично убедиться в несостоятельности своей теории кровосмешения и едва не лишился всех собак своей псарни от чумы и прочих болезней, оставшись при двух старых собаках - Принце и Коре, "которая, пожалуй, окажется чересчур старой и бесплодной".  Кроме того, это вырождение сказалось со стороны внешности в измельчании собак, карикатурности их склада, отчасти в самой масти. Чистокровные лавераки были подвержены не только чуме и болезням, трудно выращивались и выкармливались, были недолговечны и вместе с тем нередко очень прожорливы. Лаверак говорит совершенную правду, называя их "лучшими едоками в свете". Hо эта прожорливость доказывает лишь слабость организма, плохо усваивающего пищу, и почти всегда соединяется с глупостью. В плюс к сказанному выше, все кровные лавераки очень нервны, раздражительны, имеют скверный характер и злобны; боязнь выстрела встречается у них чаще, чем у других легавых; самая стойка лавераков нередко доходит не только до столбняка, а принимает какой-то эпилептический характер: собаке делается дурно, она шатается, и случается, что, опомнившись, вместо того чтобы поднять дичь, со страхом убегает к ногам охотника.

Таким образом, Лаверак на закате дней своих был свидетелем вырождения породы, созданной пятидесятилетними трудами, и справедливых нападок на все после кратковременного увлечения его блю-бельтонами.

Тем не менее большая часть английских сеттеров различных заводов успела смешаться с лавераками. Нельзя не признать, что эти скрещивания послужили им на пользу и улучшили их внешность. В свою очередь, чистокровные лавераки сделались большою редкостью и сохранились у немногих заводчиков, в том числе у Робинзона, наследовавшего псарню Лаверака. Но это уже жалкие остатки знаменитой породы. Судья Shirley в отчете о выставке 1889 года в Олимпии говорит, что "выставленные родственником Лаверака Робинзоном два полнокровных лаверака являли собой живой пример полного вырождения". Быстроте вырождения способствовало то обстоятельство, что большая часть лавераков и все самые лучшие увозились в Америку.

Есть мнения, что именно эти собаки, имевшие объемную грудь, мощность, компактность, хорошо выраженные углы конечностей, богатую уборную псовину и вывозимые за границу стали прородителями современных выставочных английских сеттеров путем грамотной селекционной работой, достигшие высоких результатов в своём экстерьере.

В 1870 году на арене событий появился ещё один видный деятель в породе Левеллин (Purcell Llewellyn). До этого времени он держал сначала черных с подпалинами сеттеров, затем перешел к ирландским, которые тоже его не удовлетворили. Он приобрел у Лаверака четырех чистокровных собак, трех от Ольд-Блю-Даша (1341) и Моль III (черно-пегой в подпалинах) и одну от того же Даша и Лилль, они считались чудно сложенными и были непобедимы в поле. Впоследствии он приобрел от Гарта суку Daisy и вывез несколько замечательных чистокровных лавераков, особенно сук, побеждавших на выставках (Фантом, Поцль, Принцес).

Но все-таки он не мог вести породу в чистоте, помня ошибки Лаверака и должен был впустить постороннюю кровь, именно Дэна (Dan) манчестерского заводчика Стеттера (Statter), знаменитого победителя фильдтриальсов, и сестры его Доры. поэтому левеллиновские сеттера называются иногда ден-сеттерами. Они были легче и выше настоящих лавераков, но между ними нередко выраживались типичные, тяжелые и приземистые собаки. Вообще же левеллин-сеттерами назывались сеттера с преобладанием крови лавераков, но имевшие тип Дэна. Большинство их были триколорные, т.е. черно-пегие с подпалинами, - масть, нередко встречавшаяся как у кровных лавераков, так и у стеттеровских сеттеров, имевших, хотя сравнительно в отдаленное время, примесь гордонов. Поэтому мнение, что Левеллин подмешал к своим собакам кровь современных гордонов, ни на чем не основано, тем боле что последние всегда считались в полевом отношении ниже других сеттеров и уже никаким образом не могли придать сложению большую легкость.

Таким смешением со стеттеровскими сеттерами Левеллин укрепил организм чистокровных лавераков, расслабленных и изнеженных от ведения породы в близком родстве. Его собаки значительно легче выкармливаются и выращиваются, менее подвержены эпидемическим заболеваниям и обладают более мягким характером. Но главные преимущества их заключались в более правильном сладе, лучших ляжках, которые у лавераков были слабоваты, в более быстром поиске и превосходном чутье, вследствие чего левеллиновские сеттера еще при жизни Лаверака начали одерживать верх на выставках и полевых испытаниях, а в восьмидесятых годах окончательно вошли в моду как в Англии, так и в Америке и стали предпочитаться чистокровным лаверакам.

В сущности, как было сказано, собаки Левеллина ничем не отличались от полукровных лавераков других заводчиков: Кокертона, Стеттера, Армстронга и др., и успех их объясняется только удачным подбором производителей. Вслед за Левеллином все стали выводить легких сеттеров с красивою внешностью. Английский сеттер стал намного элегантнее предшествующих лавераков семидесятых годов; объем груди значительно уменьшился, собаки сделались более растянутыми и менее компактными; плечи и коленки стали более прямыми, кроме того, они беднее одеты, и самая псовина их пряма и гладка, почти без всякой волнистости.

Но, как это всегда бывает, одна крайность вызывает другую противуположную. Как и сейчас на полевых испытаниях требовался главным образом быстрый поиск, а на выставках на первом плане стояли красота головы, качество псовины и красивый, притом непременно модный окрас. В те времена была в моде сине-крапчатая рубашка, и все черно-пегие и желто-пегие сеттера не получали никаких призов: покупатели требовали крапчатых собак, и заводчики поневоле подчинялись спросу и старались выводить таковых, не заботясь о ладах. Вскоре мода стала меняться и  блю-бельтоны вышли из моды, и в спрос на  желтопегиех сеттеров сильно возрос.

Делясь с современниками в работах о своем  видении породы английский сеттер, его предназначении и имеющимся поголовье в то время, Л.П. Сабанеев писал: «Различия в требованиях, предъявляемых к английскому сеттеру, как и другим английским легавым, на выставках, полевых испытаниях и самими охотниками имели результатом деление их на собак выставочных, собак для состязаний и полевых, или красавчиков, скакунов и работников, при ем число последних все более и более уменьшается. Общий же уровень английских сеттеров при псарном их воспитании сильно понизился. Выставочные имеют только красивую внешность; их откармливают, расчесывают и холят, не заботясь ни об их моционе, ни дрессировке и натаске. Неудивительно, что эти холеные красавцы вырастают тщедушными, бесчутыми, что они подвержены болезням, в особенности чуме, боятся выстрела. Победители фильдтриальсов не отличаются красивою внешностью: они лещеваты, длинноноги и хотя имеют более быстрый галоп, чем прежние сеттера, но скоро утомляются, т. к. стали менее выносливы. Тонкость чутья их не увеличилась, а скорее уменьшилась и совершенно не соответствует быстроте поиска. Современные английские сеттера стали часто проноситься мимо дичи или натыкаться на нее в упор. Даже победители первых полевых состязаний, например знаменитый Ренджер (Ranger), не имели дальнего чутья: знаменитая его стойка вверх ногами, которою многие наивно восторгались, только подтверждает это. Известно, что этот кобель, наткнувшись на полном скаку на целый выводок куропаток, не мог удержаться и перекувырнулся на спину, вытянув голову по направлению к птицам, и даже не пошевельнулся, когда они взлетели.»

Другой историк, известный автор книг о собаках Гюк Дальзиель пишет, что английский сеттер не только не улучшился, а ухудшился... Прежний тип стал встречается все реже и реже... Однопометники часто были совершенно непохожи друг на друга. Очевидно, порода стала объектом различных неудачных экспериментов: у одних тяжелая голова гордона, у других узкая голова ирландца, третьи даже напоминают колли (шотландскую пастушью собаку)... Один известный собаководчик пишет Дальзиелю, что на это скрещивание указывает очень длинная шерсть и вислость хвоста, который сделался тяжелым и неподвижным. Е. Д. Артынов совершенно справедливо замечает, что в смешении разновидностей английского сеттера и лежат причины разнокалиберности пометов и совершенно неожиданных сюрпризов в виде полукровных потомков.

В конце концов реакция против кошачьих ладов лавераков привела, однако, к неожиданным и весьма нежелательным результатам. Кровь лавераков расплылась в массе различных английских сеттеров, в сущности очень мало послужив к их улучшению; чистокровные лавераки стали редкостью и, вероятно, вскоре совершенно исчезнут. Не так давно название "лаверак" было синонимом английского сеттера, как гордон - синонимом черного сеттера с подпалинами, точнее, шотландского. Теперь лавераков нет, как нет и гордонов, а существует только пегий английский сеттер с большею или меньшею примесью крови лавераков.

Вырождение английских сеттеров признается многими английскими авторитетами, как, например, известным судьей  легавых собак 80-90 годов 19 века  Джорджем Лоу. В своей статье, помещенной в "Sрorting Life" конца 1894 года, он обращает внимание на упадок английских сеттеров и объясняет причины низкого уровня современных собак этой некогда знаменитой породы на выставках. Он говорит совершенно основательно, что английские сеттера утратили свой тип вследствие того, что самые чистокровнейшие сеттера-лавераки, не имевшие примеси других пород, перемешались с другими разновидностями английских сеттеров в жилах которых текла кровь собак неблагородного происхождения. Хотя большинство современных пегих сеттеров имеет в своих родословных известных производителей питомника Лаверака, но настоящие лавераки сохранились будто только у Пилькингтона и Гартлея. Это утверждение Лоу требует доказательств, так как весьма сомнительно, чтобы Пилькингтон, имевший кровь лавераков с 1861 года, в том числе Даша III, сына старого Даша (1341), мог вести породу в чистоте.

В безалаберном смешении лавераков и их исчезновении Лоу обвиняет Кеннель-клуб. После смерти Лаверакоа обнаружились некоторые неисправности в родословных его собак, и было доказано, что Лаверак изредка пользовался кровью северных разновидностей, имевших общее происхождение с его породою. Это дало повод Кеннель-клубу объявить, что лавераки не могут считаться чистокровными сеттерами, и этим сравнять их с прочими многочисленными разновидностями. Заводчик, вместо того чтобы придерживаться крови и типа настоящих лавеpаков, начали под предлогом улучшений мешать их с другими сеттерами сомнительного происхождения.

Так или иначе, грамотность первых заводчиков английских сеттеров да и многих других пород вызывает большое сомнение. Многие из них не считались с основным правилом зоотехнии, которое  говорит, что для того, чтобы достигнуть каких-либо намеченных результатов, необходимо, чтобы при скрещивании по крайней мере одна сторона была чистокровной, т. е. велась бы в чистоте, сама в себе, определенное число лет и закрепила свои признаки. Если же скрещивание производится между нечистокровными животными, то результаты бывают самые плачевные и получаются совершенно неожиданные продукты скрещивания. Это правило большинство современных заводчиков упускает из виду, и неудивительно, что на выставках встречаются английские сеттера "с головами клюмбера, колодкой ретривера, окрасом терьера или производят впечатление пастушьей собаки (колли).

Питомники английских сеттеров были весьма многочисленны и находились  преимущественно в Англии. Почти все сеттера имели более или менее значительные примеси крови настоящих лаве раков, которая, однако, все менее и менее прослеживались в них, так как бесспорно чистокровных лавераков, вероятно, более не существовало. Из старинных заводчиков кроме Лаверака, умершего в 1877 году, следует назвать Лорта, Гарта, Макдона, Флетчера, Стеттера, также Левеллина в Линкольншире и Кокертона в Ланкашире, собаки которых пользовались наибольшею славою.

Из них Лорт и Гарт вели свою породу,  не прибегая к скрещиванию с лавераками. Одним из первых чемпионов был Bruce Лорта (от Shot и Darkie); позднее пользовался известностью его Jock. Daisy Гарта отличалась на первых полевых состязаниях, хотя имела короткое чутье.

От сеттеров Лорта и Гарта с примесью лавераков происходят сеттера священника Макдона. Последнему принадлежал знаменитый Ренджер, родившийся в 1872 году.

 

Рис.1 Ренджер Макдона

С материнской стороны он потомок Brougham'а, первого сеттера, получившего приз на выставке; с отцовской - чистокровных лавераков. Это был черно-пегий кобель с небольшими подпалинами на щеках, не отличавшийся особенною красотою, вообще не выставочная собака, но обладавший замечательными полевыми или, точнее, фильд-триальсовыми качествами. До 1880 года Ренджер постоянно брал первые призы на состязаниях, и Стонехендж равняет его со старым Дреком (пойнтером). В 1873 году он уступил первенство пойнтеру Белль Л.Прайса только потому, что лег на стойке, что вполне простительно сеттеру.

Флетчер известен по своему Року (4280), давшему знаменитого Тэм О'Шантера , принадлежавшего Джорджу Лоу (Lowe).

 

Рис.2 Рок Флетчера

 Рок был кровный лаверак блюбельтон замечательной красоты и получил в 1881 году звание чемпиона. Тэм О'Шантер имел примесь других бельтонов (от пилькингтоновской Лилли); головой он напоминал старого БлюДаша (1341), который с 1869 по 1872 год был лучшим сеттеров на выставках и составил славу питомнику Лаверака. От Тэм О'Шантера происходят многие первоклассные сеттера: Сэр Аллистер, Там оф Браунфельс (Сольмса), Эмпресс, проданные Ширлею Rabbie Burns и Lady of Aur, а также многие другие неполнокровные лавераки. Сэр Алистер, приобретенный (у Джемса Алистера) коннингтоном, отличался на выставках 1882 и 1883 годов.

Стеттеру принадлежал Дэн (Dan), один из родоначальников, так называемых левеллин-сеттеров, пользующихся не меньшею славою, чем лавераки в 19 столетии, Левеллин и Кокертон - первоклассные заводчики английских сеттеров, и потому необходимо остановиться на их собаках и поговорить о них несколько подробнее.

О левеллиновских сеттерах, собственно о происхождении их, мы уж довольно много писали выше  и здесь перечислим только наиболее знаменитых представителей, отличавшихся до последнего времени преимущественно на полевых состязаниях. Следует заметить, что Левеллин очень состоятельный человек и владеет обширными болотами в Шотландии и охотничьими угодьями в Англии и Уэльсе, что дает ему возможность иметь действительно полевых собак, тем более что он никогда не держал их в таком большом количестве, как другие заводчики. Зато почти все его сеттера на подбор ладны, однотипны и безукоризненно натасканы. В 1884 г., когда судьи Бирмингамской выставки предложили специальные призы для полевых испытаний, у Левеллина оказалось 12 сеттеров, премированных на фильдтриальсах.

Первою знаменитою собакою Левеллина была сука блюбельтон Коунтесс (1485), родившаяся в 1869 году от лавераковских старого Даша II (1341) и Молль III, т. е. чистокровный лаверак.

 

Рис.3  Коуантес Левеллина

 Это одна из самых замечательных сук лавераков, как по красоте, так и по полевым достоинствам. Коунтесс брала постоянно призы и чемпионат на выставках и на фильд-триальсах. Только упомянутый выше Ренджер Макдона и Белль (сука пойнтер) Ллойд Прайса могли равняться с ней на полевых испытаниях и оспаривать у нее первый приз.

Затем пользовались известностью левеллиновские Prince Royal, Phantom, Rum и Daisy. Наиболее славились Count Windhem, чемпион выставок и полевых испытаний, за которого давали сначала 750, затем 1200 фунт, и сука Dash in Bondhu, получившая наибольшее количество призов на полевых состязаниях. Самыми главными и трудными испытаниями считаются состязания парами (Braces Staces), затем испытания дерби Кеннель-клуба. Левеллиновские сеттера взяли 12 первых призов на парных испытаниях и 4 раза дерби, в том числе 3 года подряд. Кроме того, его собаки два раза (в 1882 и 1883 годах) побеждали на состязаниях пойнтеров.

Наоборот, сеттера Джемса Кокертона в Ланкашире могут быть названы преимущественно выставочными. Происхождение этих собак имеет большую аналогию с происхождением ливелиновских. R. Lee передает, что в 50-х 19  годах  18 века покойный Лаверак, охотясь в имении дяди Кокертона, оставил этому дяде одного или двух сеттеров своей породы; от этих собак с примесью других  и произошли современные сеттера Кокертона. Сеттера Кокертона появились на выставках в 1881 году и с этого времени на протяжении всего столетия одерживали победы и забирать большинство призов. Из массы премированных собак особенно замечателен чемпион Monk of Furness, отец Блю-Монка Е. Д. Артынова, проданный в Канаду за 230 ф. ст.

 

 

 

 

Рис.4  Monk of Furness Кокертона

Особенно хороши кокертоновские суки - Lune Belle (перешедшая к Гартлею), Bell of Furness, Cash in Hand, Madam Rachel и многие другие. В 1892 году Madam Rachell на июньской выставке Кеннель-клуба взяла кубок первого сеттера выставки. Чемпион Sir Simon с Ellen Ferry, красно-буро-крапчатые, считались лучшими современными сеттерами, но в 1891 году первый был побежден Royal Sam'ом. Сука Cash in Hall, получившая 1-й приз в 1891 году, замечательна еще тем, что, по свидетельству R. Lee, скачет так же быстро, как борзая, и притом имеет хорошее чутье.

Из сеттеров другого известного заводчика, Робинзона, особенного внимания заслуживают блю-бельтон Эмперор Фред (9077) и его дочь - желто-пегий бельтон Эмпресс Мег (14963). Эмперор Фред, родившийся в 1877 году, полукровный лаверак, чемпион, победитель Рока Флетчера и отец знаменитого армстронговского Стинга, продан был в Америку. Эмпресс Мег получила 1-й приз на одной из выставок 1886 года и продана в Бельгию барону Розену.

Большою известностью пользуются сеттера питомника Эд. Армстронга, прославленного Стингом , лучшим кобелем 80-х годов, имевшим только один недостаток немного толстоватую шею.

 

Рис.5 Стинг Армстронга

 Стинг происходит от Emperor Fred'а и Queen May Армстронга, дочери Рола Флетчера и сестры Рока 3еви (4280) Армстронга. Стинг, приобретенный Platt'ом, получил в 1884 году чемпионат, победил впоследствии Коунт-Говарда и 10 раз брал приз чемпиона. От собак Армстронга происходят Юнг-Роб Пескова (потом Нарышкина) и Фен Забельского.

Очень хорошее происхождение имеют также сеттера Шортхоза (Shorthose), содержащие кровь лавераков и лучших собак Левеллина, Лорта и других заводчиков неполнокровных лавераков. Его Ройал IV (7175) и Новель были в начале 80-х годов известными чемпионами и вместе со своим потомством (суками Новельти, Новелет и кобелем Ройяльти) получили в 1882 году кубок (в Шефильде) за лучшую семью сеттеров.

 

Рис.6  Ройал IV  Шортхоза

Еще следует упомянуть о заводе Поттера, который получил известность со времени получения в 1886 году чемпионата Коунт-Говардом, сына упомянутого Сэра Алистера и мены Поттера. Коунт-Говард, очень красивый кобель блю-бельтон, с грубоватой головой, был побежден только Стингом Армстронга. Еще более замечательна сука Поттера Geltsdate, взявшая на ноябрьской выставке Кеннель-клуба в 1890 году приз первого сеттера, а в 1892 году победившая на июньской выставке Кеннель-клуба чемпиона Рояль Сам.

Кроме названных, в Англии имеется много второстепенных питомников, показавших в последние годы выдающихся английских сеттеров. К таким заводчикам принадлежат: R. Lee, желтопегий кобель которого Richmond взял 1-й приз на Бирмингамской выставке 1892 года, затем на весенней Бирмингамской же в 1894 году, и Steadman, The Colonel которого получил 1-й приз на Ливерпульской выставке 1893 года, а Mallwyd Flo такой же приз (в Limit Class) на выставке 1894 года в Хрустальном дворце, также заводчики Cartmel, Pridmore, Robert Shaw и другие.

Что касается других стран 3ападной Европы, то английские сеттера, по-видимому, всего более распространены были в Бельгии, где имелись несколько очень хороших питомников, из которых наибольшею известностью пользовался питомник барона Розена, имевшего превосходных производителей Empress-Meg. Empress-Symboll v Robin-Gud, победителей на полевых состязаниях.  

Во Франции английские сеттера встречались реже черных с подпалинами; лучшие находились у Поля Кальяра и в питомнике Парижского сада акклиматизации. В последнем славились в качестве лучших студдогов Лорд Эпсом и Бен, сын знаменитого Боба Аткинсона, желто-пегий кобель, уже не имеющий по виду ничего общего с лавераками, что не мешает ему быть очень красивым. Очень хорош, по-видимому, был Рек из питомника "Chasse Illustree".

 

Рис.7 Рек из Chasse Illustree

В Италии у Vincento de Michetti в Teramo находился теперь знаменитый фильдтриальсовый английский сеттер Earl of Moira (K.C.S.B 28856), 9 раз выходивший победителем на полевых состязаниях в Англии, Бельгии, Франции и Германии.

В Германии славились главным образом сеттеры принца Сольмса, по распродаже которых в 1888 году лучшая сука Вискоунтесс была приобретена Е. Д. Артыновым. Из собак Сольмса выдавался также Том оф Браунфельс, сын Тэм О'Шантера и Дези, родной брат Сэра Алистера и Блю-Даша С. Б. Пенского. Замечательны также суки Сольмса Принцесса Ирен, тоже дочь Тэм О'Шантера, получившая почетный приз в 1830 году на Берлинской выставке, и Коунтесс Прим  от левеллиновских чемпионов Count-Vindhem и Princesse.

 

Рис.8 Принцесса Ирен Сольмса

В Северной Америке, куда с 70-годов ежегодно вывозились первоклассные собаки, английские сеттера весьма распространены, но чистокровных лавераков, по-видимому, тем более не встречается.

В России первые чистокровные английские сеттера появляются только в 90 годах 19 века. это Однако в нашей стране были распространены сеттеры и ранее, хотя почти никто не знал о существовании трех их разновидностей, которые и в Англии стали различаться лишь с 1861 года: все сеттера были английские.

В 60-х годах в Москве, Питере и других крупных городах  чаще всего встречались  рослые желто-пегие, небольшие белые черноглазые английские сеттера - те и другие высокие на ногах, и приземистые черные с блестящею шелковистою псовиною. Последние часто назывались шотландскими, но ничего общего с гордонами не имели, а скорее напоминали своим сложением, наклонностью к ползанию и кошачьим ходом лавераков, хотя были сравнительно вялы и имели очень низко посаженый хвост и жидкое перо. Скорей всего эти черные "шотландские" сеттера происходили от собак императорской охоты; судя по описанию Лаверака в его книге, они имели много общего с сеттерами лордов Оссельстона и Юма.

Кроме того, в Петербурге пользовались тогда известностью черные сеттера Н. И. Макарова и Москалева, только они не имели ничего общего с вышеупомянутыми. Макаровские сеттера были очень однотипны, рослы, сухи, хорошо одеты, но с грубоватой псовиной; московские значительно им уступали в росте и складе. В семидесятых годах стали преобладать желто-пегие английские и быстро вошедшие в моду гордоны. Лучшими из желто-пегих, вернее желтых, в Петербурге считались, кажется, дюперроновские сеттера; по описанию, они были тяжеловаты, имели недостаточно сухие головы и слегка курчавую псовину, довольно длинное и низко посаженное ухо и отличный темный глаз навыкате. Московские желто-пегие сеттера этого периода были, напротив, очень легки, лещеваты и несколько вздернуты на ногах, хотя в общем имели довольно элегантный и вместе энергичный вид.

К 80 годам начинают появляться в столицах и настоящие лавераки. Но под названием черно-пегих, а иногда почему-то французских сеттеров они были известны в Петербурге несколько ранее. Первым привез  их Бенардаки, затем покойному Скобелеву были присланы два несомненных лаверака. Первым лавераком, выставленным под этим названием, был Роджер, выписанный из Англии генералом Асташовым. Эта собака вызвала  недоумение и возбуждение на 7-й очередной выставке в 1881 году. Черно-пегий с подпалинами сеттер, большинству неслыханной породы, был, несомненно, кровный сеттер, большого роста, но по типу своему не подходящий к лавераку. Несмотря на некоторые небольшие недостатки, Роджер был очень ладной и красивой собакой, а впоследствии дал отличное потомство, получавшее неоднократно первые награды на выставках и полевых испытаниях. Одновременно с ним был выставлен вовсе не презентабельный кофейно-пегий и кофейнокрапчатый вывозной из Англии кобель Стоквель В. В. Геслина,  ничего не получившие на выставке.

Первым настоящим и очень недурным выставочным лавераком был Юнг-Роб, выписанный А. М. Песковым от Армстронга и показанный на XI очередной выставке в 1885 году.

 

Рис.9 Юнг-Роб Д. К. Нарышкина

Это темнокрапчатый, черно-пегий, довольно тяжелый кобель с тяжелой грубой головой, коротковатой шеей и слабоватой спиной, почем он получил только малую серебряную медаль. Юнг-Роб был куплен петербургским охотником Д. К. Нарышкиным, который выписал затем к нему суку Дору, к сожалению оказавшуюся бесчутою. Юнг-Роб тоже, сколько известно, мало годился для охоты, так что потомство этих двух собак не отличалось полевыми качествами. Наиболее видным потомком нарышкинских собак была Дора 2-я Хренова, получившая на IV очередной выставке Общества любителей породистых собак большую серебряную медаль.

Почти одновременно с Юнг-Робом была выписана из Англии петербургским охотником И. Я. Забельским сука Фэн от того же Армстронга, показанная на выставке Невского общества охоты в 1886 году; затем кобель Принц, не бывавший на русских выставках, и кобель Даймонд V, синий бельтон, 5 лет, получивший 1-й приз на выставке в Дарлингтоне, а на 1-й выставке Общества любителей породистых собак большую серебряную медаль. Даймонд, довольно высокий на ногах, с глубокой, но не широкой грудью и превосходной головой, был один из лучших выписных лавераков; на выставке 1889 года Невского общества он получил золотую медаль и приз.

С конца 19 и до начала 20 веков английские сеттера у большинсква столичных охотников встречаются гораздо чаще ирландцев и гордонов, но чистокровных лавераков, ни у кого не имеется. Наилучшею репутациею, если не по ладам, то по полевым качествам, пользовались английские сеттера В. Р. Дица, постоянно бравшие призы на полевых испытаниях и получавшие высшие награды и призы на выставках. Собаки эти происходят от вышеупомянутого Роджера, принадлежавшего сначала Асташову, и сеттеров императорской охоты, отчасти от нарышкинских собак.

 

Рис.10 Слот Дица

Среди специализированных питомников можно отметить питомник,  принадлежащий Г. Д. Артынову. Последним приобретением его в 1889 году был очень недурной кобель Бабай Забельского (от Прина и Фэн), получивший на XV очередной выставке малую серебряную медаль. В последствии  им были последовательно привезены в страну еще несколько неплохих сук и кобелей.

Из кобелей артыновского питомника Блю-Монк (от Монк оф Фурнес и Мильтон Белль), привезенный почти щенком, сын, внук и правнук чемпионов, был очень  красив, хотя  узковатый и не сильный кобель, получивший тем не менее золотую медаль; к сожалению, он прожил не долгую жизнь. Фред оф Браунфельс, наоборот, давший очень дурное потомство, оказался темного происхождения и с неверной родословной. Сын его Кинг Hэд признал был в Петербурге некровным. Третьего кобеля  Сама де Перювельц (из Бельгии) следует признать лучшим лавераком из всех бывших на выставках. Голова, глаза, уши, колодка, плечи и конечности безукоризнены, только шея у него немного толста и хвост он держит низко. Тем самым,  Сам вполне заслуживает золотой медали и приза, присужденных на XVIII очередной выставке (1892 год), хотя при сильном своем сложении и не обладал резко выраженным кошачьим складом.

Кроме Артынова, из московских охотников выписывал лавераков еще С.В. Пенский, именно (в 1889 году) блю-бельтона Блю-Даша 2-го, родившегося в 1885 году от знаменитого Сэр Алистера и Мены г.Поттера. Даш получил в Англии и на континенте много первых и вторых призов и имел совершенный тип лаверака.

Также почти никаких следов не оставил после себя Карс И.П.Прянишникова, родившийся в Канаде от кровного лаверака суки и полукровного отца. На Парижской выставке Карс получил почетный приз, но, судя по предоставленным описаниям, не представляет ничего выдающегося.

Так же есть информация, что несколько лавераков было выписано в императорскую охоту и  князем Д.Б.Голицыным. На XXI и XXII очередных выставках в Москве (1895 и 1896 годы) лучшим английским сеттером был Бой графа Ф.А.Уварова от Сама де Перювельц Артынова и своей Джульды, дочери Блю-Даша Пенского. Бой получил в 1895 году большую серебряную медаль, а в 1896 году звание чемпиона и приз. Из петербургских лавераков самым красивым была сука Кедвеш, принадлежавшая его императорскому высочеству великому князю Сергею Михайловичу и удостоенная на VIII очеред. выставке (1895 год) Общества любителей породистых собак золотой медали. Кедвеш происходит от Кинг-Даша и Фанни Гена.

 

Рис.11 Кедвеш его императорского высочества великого князя Сергея           Михайловича

В Петербурге вели полевые линии АС Фалеев, Сумарокова и другие.  Хорошо был известен питомник “русских ллюэллинов” супругов Малама, зарегистрированный в 1890 г., с их лучшим кобелем ДАРК-ВИЛЛЬМОРОМ, выигравшим многие полевые состязания тех лет, и давшим многочисленное рабочее потомство. Питомник Малама просуществовал до 1920 года, когда во время боев на подступах к Петрограду собаки питомника разошлись по рукам.

В Москве большую работу по разведению рабочих АС вел Меч, работавший на вывозных из Франции и Бельгии потомках собак Лаверака.

После ВОСР для племенной работы использовались сохранившиеся потомки полевых кровей, дицевских, нарышкинских, фалеевских и мечевских. В 20-х годах особое значение приобрели потомки ФИЛЬДИНГ-ЛЕДИ Пупышева, которые дали породе заметную высоконогость. Из них нужно отметить особенно КЕНТ ОФ СПАСК Нелидова, который сыграл большую роль разведении АС в Горьком, Смоленске и Ставрополе. Сестра КЕНТА – МЕГГИ ОФ СПАССК дала известного ПОНТО Томберга, которого многие питерцы могут обнаружить в своих родословных, если сильно захотят.

В 30-е годы начинает доминировать ПЮРСЕЛЬ-АБРЕК Орлова. Он имел недостаточно косые рычаги и сырую тяжелую голову. Обладал хорошим чутьем и стилем, тяжеловатым ходом, имел дипломы 2 и 3 степени. Его очень много вязали, и в 60-е годы его имя было чуть ли не в каждой московской родословной. Непродуманный инбридинг на него и на его детей в значительной степени закрепил тяжелые и сырые головы и вздернутость на ногах.

Крови ПЮРСЕЛЬ-АБРЕКА, широко распространившиеся в Москве, не затронули Питер, где собаководы вели породу, используя фалеевских, нарышкинских и др. собак.

Самостоятельные линии АС велись в Казани, Саратове, Грузии.

После ВОВ продолжалось распространение кровей потомков ПЮРСЕЛЬ-АБРЕКА – ч. СТЕПЫ Гавемана и др., что привело к сохранению высоконогости, укороченных собак с тяжеловатой головой. В то же время начали появляться и др. перспективные линии: ленинградского РЫЖИКА Вельетаго, ч. ЮМА Пищалева и др.

В 70-е – 80-е годы в поголовье АС успешно изживались экстерьерные отклонения, имевшиеся ранее, появились прекрасные полевые и вместе с тем экстерьерные собаки, такие, как ч. ЗОРЬКА М.Я. Халеева, ч. МАРТЫН Г.А. Мясникова, и другие.

К начальному периоду работы над породой в советское время английские сеттера в регионах были распостранены гораздо меньше, чем в столицах. В Казани, например, оказалось потомство вывезенных из Англии, после их побед на английских выставках, чемпионов Мольвейд-Патч и Ремней-Редиенс, несколько улучшенное в полевом отношении вязкой, но также с полумольвейдом Лемон-Сквашем РКМОО 1724. Это потомство мольвейдов и лежит в основе родословных казанских сеттеров, в дальнейшем построенных на тесном, систематически применяемом, продолжительном инбридинге на этих выставочных, но не полевых собак. Культивируя не полевую линию английского сеттера и закрепляя ее качества тесным инбридингом, казанские охотники допускали и другую ошибку — не уделяли достаточного внимания организации полевых испытаний. Среди английских сеттеров, показанных на Республиканской выставке в Казани в 1950 г., было пять полевых победителей, но лишь с дипломами III.

Изучение казанских чемпионов по потомству свидетельствует о том, что эти сеттеры не обладают устойчивой наследственностью и полевые качества не закрепляются у потомков, что объясняется историей их происхождения. Чемпион Алмаз, показанный на Всесоюзной выставке как лучший представитель казанских сеттеров, происходит от чемпиона Лема и чемпиона Чоны Филимонова, дочери чемпиона Оль-Оль — однопометницы чемпиона Лема. Таким образом, и чемпион Алмаз, рожденный уже в 1951 г., получен в результате продолжающегося тесного инбридинга на ту же не полевую кровь. Инбридинг, применяемый столь длительное время в пределах одной и той же линии, не мог не сказаться и на чемпионе Алмазе. Он мал ростом, костяк ослаблен, при нормальном прикусе зубы нижней челюсти росли неправильно. Сухая голова с несколько заостренным щипцом. Окрас эффектен, шерстный покров хорошо развит. Главным же образом чемпион Алмаз обращает на себя внимание хорошими полевыми качествами. Он получил три диплома I степени на казанских полевых испытаниях. Английские сеттеры с дипломами I степени не столь часты в породе.